Последний герой

Опубликованно 07.11.2017 02:15

Ольга С. Сапрыкина - последняя из "молодогвардейцев", survivor. Сегодня ей 93 года и не одной награды за борьбу с фашистами в Краснодоне, она не имеет.

В течение долгого времени, никто не знал, что эта скромная девушка, и сегодня, убеленная сединами почти 90 лет, бабушка-настоящая героиня. В официальных списках организации, что у нее не было, и ни одной награды за борьбу с фашистами на оккупированных территориях, еще не.

«Моей молодости никто - ни родственники, ни друзья не интересовала, и я не стремился навязать свои воспоминания...»

Ольга С. Сапрыкина

Два Краснодоне

- Вы могли бы еще раз вспомнить то страшное время, и рассказать о его деятельности в "Молодой гвардии"?

- Думать трудно. Но раз надо...

- Надо. И как можно подробнее.

- Хорошо, тогда в порядке. Наша семья жила в поселке Краснодоне в 12 км от города. Город до 1938 года был призван в Сорокино - старое, казачье название. Потом стал Краснодоном в новый Ворошиловградской области. Это было пять лет: мама, старшая сестра двух братьев и меня. Отец умер от шальной пули до моего рождения. С 1 по 6 класс я был в Краснодоне, а потом брат забрал нас в Виннице. Там я окончил школу, но получить диплом не успел - началась война. Немцы двигались так быстро, как мы бежали. Через месяц добрались до Краснодона - там жили наши родители.

Оказывается, что в начале войны в Краснодоне собрались мать, четыре сестры и брат с семьями. Они жили в бараках. Мама переехала к сестре, меня определили в другой. Тесно, душно, дети кричат. Мне порой приходилось искать приют у друзей. Хорошо, что нас там все знали - деревня маленькая.

- Вы, извините, тогда...

- 18 лет. Я в 1924 году, в день смерти Ленина родился.

В 10 классы -10 ресниц

- Не возникало ли у вас подруги, друзья?

- Все выросли, конечно. Например, Тоня елисеенко был старше меня на два года, вел к школе, начальной школы. (В "Молодой гвардии" была связной. В ночь перед казнью, 17 января 1943, под пытками не дано никому. - Ред.). Я дружила с Тониной сестрой Валей. Тоня строгий был, заприметив нас где-нибудь во дворе, и сказал: "Эй, молодые люди, которые без дела болтаетесь? Отправляйтесь-ка в повелихой!" Они были одна корова, и травы не хватает, потому повелихой кормили - это береза.

Я пошла на пост, чтобы работать. 42-й год жизни в деревне стала очень напряженной: немцы рвались к сталинграду. Молодых людей призвали на строительство оборонительных границ, и я не мог остаться в стороне. Была зачислена в УВСР-15 (участок военно-строительных работ). Мы строили доты, рыли противотанковые рвы. Шеф-повар даже хотели мне присвоить звание, но не судьба наши начали отступать. Через Пожертвования пройти было не легко, да и маму бросать не хотел, потому что я вернулась в деревню.

20 июля в Краснодоне появились войска немцев и румын. Они шли быстро, столбцы. В основном ехали на трехколесных мотоциклах. В нашей деревне не расквартировывались. Только на коротких привалах побежал во дворах домов, хватали продукты, которые попадут под руку: кур, молоко, яйца, хлеб. Вели себя нагло: не стесняйтесь, никто, полный день, на улице справляли нужду.

- Вы правы, люди не верили?

- По-видимому. Но не бить человека, не тянет. Когда войска прошли, немцев в деревне осталось немного. Кажется, три поселились в здании поссовета, занимается хозяйственными делами. И затем, мы, немцы почти никогда не видел, потому что это было не очень страшно.

- И тем не менее, вы объявили войну против него. Почему?

- Но ведь я была комсомолкой, как и мои друзья. Я делаю, в противном случае, я бы не понял. В октябре 1942-го века, Коля Сумской и Володя Жданов решил провести комсомольское собрание. И где? Лучшего места, чем поле редкие колоски. Голодные ищут пищи - отличный камуфляж. Le bourg, согласился пойти на другой. И вот, я иду в зал - вижу на столбе отбеливает листовка. Начал читать, а затем человек знает, откуда приходит и спрашивает: "Ты приклеила?". "Я не!". Но в любом случае он меня схватил за руку и потащил в полицию. И это курорт - деревня в 3 км от места, где мы должны были собрать, около двух. Несколько часов меня закрыли в комнате с решетками на окнах, а затем приводит в шеф-повар-казаку. Спрашивает: "Сколько классов окончил?" Я отвечаю: "10". "- Он сказал-ему 10 ресниц".

После седьмого удара я потеряла сознание.

Отлежалась, и в ужасном виде пришел к своей тете Леле - я тогда жила. На следующее утро появились парни, они уже знали, что меня избили в полиции. Николай Сумской спросил: "ну, будем вместе могилы немцев копать?" Я прошептал: "Да". Это стало моей клятвы. Ник сказал мне, что теперь я являюсь членом подпольной организации "Молодая гвардия".

В ноябре, мы вывесили на шахте красный флаг. Я так, как говорят в некоторых кругах, было шухере  

Под нос прихвостней

Конспирация была жесткой?

- Очень. Я даже не знал, что моя двоюродная сестра Тоня Дьяченко и его друзья вступают в нашу организацию, хотя часто встречался с ними. Твой пришли, Женя Кийкова и Лида Андросова - они жили рядом с пятой шахты. Понравилась песня. Тоня хохотушкой была, всегда веселая, и у меня приличный голос, я знал все песни, и мы организовали концерт, после которого тонина мама, тетя Шура, конечно, что-то нам давал. И что девочки пишут листовки и расклеивают их деревню, я сначала даже не подозревала.

- Но в то время, и вы начали "копать могилу немцев"?

- Пять дней, я могла только лежать, это живот. И до тех пор, как миряне, друзья приходили. Показали листовки, которые призывали не терять надежду на возвращение наших войск. Ребята расклеивали везде в деревне, даже на спину полицая Володя Жданов удалось один раз, чтобы сделать такой подарок. Вскоре я отправился в деревню, и даже.

Позже, Володя Жданов собрал радио, его держали на чердаке, Коли Сумского. Там слушал и записал сводку Совинформбюро. Потом я переписывала свои письма полиграфия на страницах школьных тетрадок и собирался распространять. Тем же занимаются и другие ребята.

- Какие операции проводили молодогвардейцы?

- Разное было: под прикрытием похода в колоски ходили на поля, и незаметно фразой немецкой коммуникации, собрал оружие в местах, где боевые действия. Но это в основном мальчишки. В ноябре, мы вывесили на шахте красный флаг. Я так, как говорят в некоторых кругах, он был на шухере.

- Кричать "атас!" не пришлось?

- Повезло, конечно. Но он был не всегда. Однажды, уже в декабре, я с пачкой свежих листовок, пытаясь успеть вставить до 19 часов - начало комендантского часа, он находился в районе здания полиции. Вечер темный, мокрый снег с неба, думаю, что кто-то заметит - и, случается, прилепить на дверь листовку? На полпути меня окликнули: "Стой! Кто идет?" Я спокойно сказать: "Сапрыкина". Она была уверена, что моя фамилия особого впечатления не произведет. Тем не менее, в ответ услышал злорадный крик: "... коммунистка!" "Да, нет, говорю - я еще молодая".

В патруле были два полицая. Один другому говорит: "Отведи ее к нам и смотрите". И у меня есть листовки в рукаве. Хорошее, плохое время, во время, удалось незаметно выбросить их в канаву. После, я ничего не боялась: как комсомолку мне не нужно знать. Но в милиции, отслеживать списки и говорят: "почему ты не приходишь к нам отмечаться утром и вечером?" Оказывается, был установлен новый порядок - комсомольская коммуна нигде не может отлучиться, и два раза в день, следует сообщить в полицию. Я еще удивилась: как могли попасть в эти списки, я приезжая?

Но долго разговаривать со мной не стали и отвели в камеру. Утром привели к начальнику полиции. Он спросил меня о семье, где она жила, у меня есть отец, братья. Я ему ответил, что брат второй мировой войны, и о другом я ничего не знаю. Как только он сказал, он с размаху влепил мне пощечину. И нравоучительно сказал: "Война у нас за национальное освобождение, необходимо знать, твердо".

Затем я вырыл отверстия для забора - полиции будет увеличено, а информация из работников, видимо, не хватало. Только вечером меня отпустили домой.

Разгром

- Вы ощущали опасность, которая нависала над вами и вашими товарищами в декабре 1942 года?

- В какой-то момент мы с ребятами хотели покинуть деревню - пробиться к нашим, на линии фронта, но не удалось. И вот как-то утром, уже в январе, еще затемно прибегает к нам, Валя-моя двоюродная сестра и сестра Тони Дьяченко: "Тоня остановилась, мама просит, чтобы ты немедленно к нам пришел". Они жили в бараках возле пятой шахты. Я сразу же побежал. Тетя Шура была в отчаянии, она мне сказала, в сердце: "это погружает вас Тоня в этой организации, ты виноват".

Оказывается, вечером полицейских, почти все наши дети-молодые коммунисты собрались на воротке скважин с крест ожерелье, с помощью которого вытащили из шахты бадьи с углем - говорит, что для некоторых срочных ремонтных работ, и отвели всех в полицию. Я нигде не был прописан: сегодня тетя живет, завтра другой, так что не мне и не нашел.

Я, конечно, не надо объяснять, что Тоня меня вошел "Молодой гвардии". Просто сказала тете Шуре: "ну, наверное, мне тоже пойти в полицию". Она промолчала и отвела глаза. Я уже собралась идти, как пришла тетя тетя, у которой я жил, и сказал: "вы, пришли. Сказал: если не будет добровольно, возьмем мать". "И как мне быть?!" - я прошу. "Да нет, - отвечает моя тетя тетя. - Сначала вы должны пойти в дом и одеться, и никто не увидит". Я ведь, когда подбежал к тете Шуре, на платье хлопок высокого бросил легкое пальтишко, которое мне подарили ребята, и даже носки не надела.

- Тогда вы еще не знаете, какая пыток полицейских арестованы?

- Никто не знал. Я сказал: ну, закатят мне еще пару оплеух - да, ерунда. Хуже, конечно, если хлыстами или резиновые веревки на спине, но, как я уже знал, не смертельно.

Одним словом, полиция не очень пугала?

- Не бойтесь морковь? Но ведь могли мамы забрать. Я просто не знала, что делать. Уже рассвело, когда мы отправились в дом тети Лели. На дороге, у нас была Симка Полянская. Удивлен, увидев меня, спрашивает меня: "Ты идешь?" - Да, - ответил я, - но вот обещал моей матери, чтобы принять". С Симкой я был немного известен, слышал только, что до войны она была секретарем комсомольской организации в школе. А вот его брат Юрий был молодогвардейцем, я знала. Симка сказала: "Я Клянусь, в полиции, сапоги, и ты меня ждешь - никуда не ходи. В 12 часов я приду". Я ответил: "Хорошо".

Дома меня ждала мама. Она пыталась убедить его: "Не жди никого, иди - я не переживу, если тебя заберут". Я оделась, посидела немного и в полдень все же покинул дом напротив - соседи Припутневым. Окна приходит на наш подъезд, и я начал смотреть. Смотрю, ровно в 12 появляется на пороге нашего дома, уже знакомый мне начальник полиции. Я застыла от ужаса. Он пришел быстро и сразу же направился к Припутневым. Но на пути был штакетник, он стал ее огибать.

- Это то, что Симка вас предал?

- Я не знаю точно, но, кажется. От Припутневых было двое детей и бабушка. Хозяйка взмолилась, чтобы я быстро покинул их дом, и я сразу же бросился пределами. Перемахнула через балкон и вдоль стены, она побежала в глубину деревни. Считаных секунд не хватило полицаю - он не нашел меня. И я пришла к Левтеровым моим старым приятельницам, гречанкам. Они меня покормили, уже темнеть. Тогда пришла тетя Тетя и сказал, что он не в плохом состоянии, и мне нужно немедленно покинуть деревню. Принес мне одежду, тепло и еду, а затем меня из деревни.

- Вы сосредоточились на местах?

- Увы. Было раннее утро, но темень и мороз. Пошел, где ветер. Я никогда не забуду ночь на дороге в середине нигде, и зловещий хруст снега под ногами. Я не знаю, где бы я, если бы шел дальше, наверное, в Ворошиловград. Но в какой-то момент, до того устала, что присела прямо в снег. И замерз, если б не случайный попутчик. Он поднял меня и привел в свой дом. Оказалось, что я упала в немецкой колонии, где уже давно жили обрусевшие немцы. И у меня есть ноги и руки обморожены. Я башмаков шел тонкий вниз, образуя слой льда. И эта немецкая семья приветствовали меня, 5 дней я на них не жил.

- Кто они были?

- Со мной, в основном говорили хозяйка Эльза, она меня и кормила. Пассажиров не трогали, считали своими. Я тоже не интересовали. Это место называется Острая Могила, неподалеку, и все еще был аэродром. Я даже не знал, что существует немецкая колония.

- Так, немцы вам не. Это не странно?

- Не совсем. Немцы - это еще не куркули с амо. Те, точно, хуже фашистов. Когда я немного взял на себя, он поблагодарил гостей и пошла дальше. Километрах в десяти от немецкой колонии был Первозвановка, где осенью 1941 года, мы с детьми рыли окопы. В то время я подружился там с Мари Добродеевой, она решила укрыться. Приветствовали меня, как их: положите на сковороду, стали лечить. В забытьи провалялась 10 дней. Что выздоравливала, началось наступление наших. А затем вернулась в свой Краснодон. Очень боюсь, чтобы моя мать, думала она, после моего бегства его поймать. Но, к счастью, не было.

Раздражает, потому что я не был запущен

- Как вы узнали о смерти товарищей?

- Да сразу же и узнал. Нам пришел советский офицер на лошади, взял меня с собой. Затем привлек внимание человека, и спросил его, что бил тебя? Я сразу определила. Затем кто-то поймал, но не все.

- Почему?

- Мне трудно ответить. Одна вещь, чтобы сказать: все гадости, во время гитлеровской оккупации в Краснодоне создавали полиции. Они в лицо знали всех местных комсомольца, почти все и остановились. И тогда зверствовали: бросали руки Коле Сумскому в дверь и расщепляли кости, Тон елисеенко выжигали на теле звезды. Твой Дьяченко сорвал косы, и когда она кричала, затыкали рот. Когда шахты взяли его тело, его лицо не было. Тоня похоронен в гробу с лучшей подругой Женей Кийковой, которая изуродована до неузнаваемости. Тетя Шура, увидев дочь, он просто лег, и встать он не мог. И мой дядя Ник, его отец, когда вернулся с войны, и я узнал, что Тоня умерла, горькую пить.

- Вы были на похоронах молодогвардейцев?

- Нет, после того, как был освобожден Краснодон, я сразу же отправился в армию. Подписан добровольно, и меня взяли.

Хотите отомстить?

- Я мало чем реально может отомстить, но лучше, конечно, пытался. Вот еще был момент: матери погибших смотрели на меня осуждающе - мол, ты жива, наших детей не вернуть, а сделать-то вы. Потому что я не был запущен, я чувствовал себя неудобно.

- Приехали в Берлин?

- Май 1945 года встретил в Освенциме. Нашей части что-то строил - я даже служил в войсках. Секретарь.

- О подвиге "Молодой гвардии" вы узнали из книги Фадеева?

- Я честно признаюсь: я ее еще не читал. После войны, мы очень трудно жили: приходилось много работать, учиться, а там мать слепая. Я спал урывками, по несколько часов в день. Когда вышла книга, мне не надо было читать. И потом у меня зрение ухудшилось, он почти ничего не вижу.

- Как-то, что в официальных списках молодогвардейцев вы не были на самом деле до конца времен?

- Я хотел, чтобы и моя фамилия была связана с организацией, с ребятами. Но я не мог искать его, во-первых, потому, что тетя Шура когда-то упрекнула меня: "Ты жива, и Тони не является". Я боялась двинуться в его памяти.

Тем не менее, сегодня, в списках "Молодой гвардии" я значусь. Это можно увидеть в московской области школы N 1499 - там есть уникальный музей. В также, говорят они, внесли поправки.

- Вы живете один?

- . У меня был замечательный муж - Василий Павлович Безруких, фронтовик, узник фашистского лагеря Маутхаузен, но давно умер. И детей Бог не дал. Правда, родители меня не забудьте: двоюродные племянник, сестра проводят, помогают. Друзья, еще раз звонят: вот Мальвина Ю. в. Лебедев - фронтовик-санинструктор, который был среди тех, кто освобождал Краснодон, раз в неделю, конечно, предупредил: "Как же вы, "Молодая гвардия"? В рядах?"

Ну, и где мне быть, скажи. Все замечательно.

90-летняя ветеран Молодая Гвардия Ольги Степановны Сапрыкиной

9 сентября 1923 года(21 января 1924) родилась Ольга С. Сапрыкина - последняя из выживших подпольщиков-молодогвардейцев. Во время оккупации, вместе с его товарищами, она расклеивала антифашистские листовки. В момент смерти нацистов почти все члены организации,выжил лишь чудом удалось спастись. Его друзья жестоко пытали и казнили. Сапрыкина пошел на фронт, где воевал до победы.

Ольга Сапрыкина родилась в деревне Трудки района Орловской области в семье рабочих.

Отец — Сапрыкин Степан Константинович, мать — Дьяченко Ульяна Ивановна. Родители жили и работали в Донецке (г. Юзовка) на шахты.

Затем семья переехала в Орловскую область, где умер его отец, и мать шестерых детей обратно в Донбасс и его семьи, которые проживали в поселке Краснодон Луганской области.

Начинает свои исследования Ольга в 1931 году, Краснодонской средней школы.

Но, в 1936 году, вместе с матерью переехал в резиденцию, Винница.

В октябре 1936 года, вступила в союз коммунистической молодежи.

В 1941 году, в Подвале, он окончил среднюю школу.

Когда началась война, эвакуировалась из города и вместе с матерью пошли к его родителям в деревню Краснодон. Здесь построил доты, дзоты, рыл противотанковые рвы.

Весной 1942 зарегистрирована на почте.

Во время оккупации Краснодона Ольга познакомилась с николаем Сумским. Начала помогать молодогвардейцам возможно, участвующих в их деятельности. После разгрома подпольной организации, весной 1943 года пошел служить в армию. Служил в войсках, работал в качестве секретаря штаба. Демобилизовалась в ноябре 1945 года.

После демобилизации приехала в Москву, где в то время жили его мать, брат и сестра. В 1946 году он окончил юридическую школу, в 1957 году, юридический факультет. Работал в качестве бухгалтера, экономист, инспектор, ревизор в МАЕ, школа права Минсобеса, Госкомитете электроэнергетике РСФСР и другими учреждениями.

В 1979 году, инвалидности II группы, ушел на пенсию.

На фото: памятник «Клятва» в городе Краснодон

источник rg.ru

Категория: Интернет