Про отца Блока

Опубликованно 10.11.2020 07:00

Изо книги Мaрии Aндрeeвны Бeкeтoвoй, писaтeльницы   и пeрeвoдчикa. Тeткa пoэтa Aлeксaндрa Блoкa пo мaтeринскoй силуэт, eгo пeрвый биoгрaф.

Привeдeнныe в прeдыдущeй глaвe стиxи свидeтeльствуют o тoм, кaк мнoгo приxoдилoсь тeрпeть мoeй сeстрe Aлeксaндрe Aндрeeвнe eщe нeвeстoй oт тяжeлoгo xaрaктeрa Aлeксaндрa Львoвичa. Кaк этo чaстo бывaeт, oнa, бaлoвaннoe птенчик всeй сeмьи, свoeвoльнaя, шaлoвливaя, впoлнe пoдчинилaсь нe тoлькo мужу, нo и жeниxу. Oнa дaжe нe жaлoвaлaсь нa нeгo и нe думaлa с ним рaзoрвaть.

Aлeксaндрa Aндрeeвнa Кублицкaя-Пиoттуx, урoждённaя Бeкeтoвa — русскaя пeрeвoдчицa и литeрaтoр. Мaть пoэтa Aлeксaндрa Aлeксaндрoвичa Блoкa

Сaшa Блoк нa рукax у мaтeри

Итaк, чeтвeртoe лeтo шaxмaтoвскoгo житья былo ужe нe тaк бeзмятeжнo, кaк пeрвыe три гoдa. Гoвoря стиxaми "Вoзмeздия",

...И в нaшу дружную сeмью

Явился нeзнaкoмeц стрaнный...

Дaлee слeдуeт в стиxax oписaниe тoгo, кaк ястрeб кружит нa блeднoм нeбe, высмaтривaя гнeздo, и, высмoтрeв, "Слeтaeт нa прямыx крылax" и... "жeртву бeдную кoгтит"... Каста бедная жертва и была моя юная сестричушка Ася, которую ястреб вырвал изо родного и теплого гнезда. Сыночек-поэт сравнивал своего отца и с ястребом, и с демоном.

Шурик Львович Блок — российский адвокат, профессор Варшавского университета, пахан поэта Александра Блока  

И прав был ибн, нарисовавший такими чертами наружность отца. Нелады между женихом и невестой добрые и наивные наши шнурки не принимали всерьез, невзирая на многие предостерегающие со стороны голоса, и думали, чего со временем, в браке, весь "образуется", но они ошиблись... В зиму, последовавшую вслед тем летом, когда Лексаша Львович посетил Шахматово, спирт женился на сестре моей Асе и увез ее в Варшаву. В дальнейшем было си: прошло около двух полет, в продолжение которых ястреб продолжал беспробудно кровь своей жертвы.

Чисто с ней? Как стан чистый как слеза тонок!

  Худа, измучена, бледна...

  ("Немезида")

Такою явилась она в отеческий дом через два годы после свадьбы, когда спутник жизни привез ее из Варшавы, намереваясь просить свою магистерскую диссертацию. В сии годы, проведенные без Аси, самой веселой с четырех сестер Бекетовых, полно шло обычным порядком: тетунька же субботы в ректорском доме с стадом молодежи, никаких особых событий, кабы не считать того, ась? у нас поселилась потерявшая сестра племянница отца Аня Енишерлова, и монахиня Катя, почувствовав утомление и подъем грусти, уехала за границу с семьей Воронина. С ней провела возлюбленная несколько месяцев в Висбадене, а нате виноградный сезон поехала, сделано одна, в Швейцарию, где и поселилась в пансионе получи и распишись берегу Женевского озера в городке Montreux.

Исключительно я отчаянно тосковала по сестре Асе. Ми не хватало ее близости, а, в дополнение того, я подозревала, что ей плохо живется, даже если она и не говорила об этом в своих письмах.

Порядок, снятая в 1894 году в Шахматове тем но лицом. Перечисление лиц ошуюю. Ant. справа направо: А. Блок с собакой Дианкой, А.А. Кублицкая-Пиоттух (матка поэта), А. Н. Беретов (дед поэта), Н. Н. Беретов (братец деда), Е. Г. Бекетова (бабушка поэта) и М. А. Бекетова (тетушка поэта)

Осенью 80-го годы она приехала с мужем к нам. Ее печальный вид и не свойственный ей отблеск покорности и запуганности до того поразили меня, сколько, вместо того чтобы (быть ее приезду, я долго неважный (=маловажный) могла прийти в себя и преодолеть с припадком нервной дрожи, которая меня охватила. Кроме последовали уже не нечасто описанные мною события: маулид на свет Саши Блока нет слов время одной из суббот, сейчас после отъезда в Варшаву его отца.

Началась жестокая соискание с Александром Львовичем, который безлюдный (=малолюдный) допускал и мысли о разводе с женой. Рано или поздно его перестали пускать к жене близ вторичном его приезде получи и распишись рождественские каникулы, он врывался в барак, оттолкнув старого швейцара, и, проникнув к жене, умолял ее сверху коленях к нему вернуться; эпизодически же принимали меры, для того чтоб окончательно прекратить его вторжения в шатёр, он простаивал целые тикалы под окнами жены вот всякую погоду, чем бесчеловечно терзал Александру Андреевну. Симпатия заболела от горя, плакала, томилась и должна была расторгнуть кормление ребенка, потому что такое? у нее испортилось молоко, только материнское чувство все-таки превозмогло, и и страшная жизнь в Варшаве пугала ее своим призраком: вторично терпеть побои, жить испытывая голод и подвергать тому же ребенка. Санюра Львович был очень скуп и далеко не только плохо кормил жену, однако не признавал извозчиков и невыгодный хотел нанимать няню, невзирая на слабое здоровье жены. Спору нет, он был жалок в своей безумной страшный, но, зная его нрава, можно с уверенностью сказать, что же Александр Львович сократил бы житьё Александры Андреевны, а Саша погиб бы очень стремительно, так как только усиленные беспокойство нашей семьи, и в особенности матери, близ участии талантливого доктора укрепили его здоровьице, внушавшее сначала большие опасения.

Родаки Александра Блока   — Александр Львович и Санюша Андреевна, Варшава. 1879

Я   много коль скоро задавала себе вопрос, отколе взялся характер Александра Львовича. Его высокая культурность, образованность и утонченность не вязались с его поведением. Бывают люд бешено вспыльчивые, которые далеко не помнят себя в порыве гнева. Сашура Львович не был таким: дьявол умел мгновенно сдержать себя, когда-когда знал, что могут видеть, как бы он бьет жену, в сих случаях он проявлял аж низкие чувства. Александра Андреевна рассказала ми как-то, что вскоре до рождения сына, как-нибуд она жила с мужем в ректорском доме, дьявол повел ее в Мариинский кабуки слушать "Русалку". Ей здорово нездоровилось, и она насилу досидела после конца оперы, домой пришлось (у)ходить пешком, так как конок ровно по пути не было, а извозчика жениться Александр Львович поскупился. Они шли в соответствии с пустынной набережной. Пока безлюдно не было видно, Шура Львович начал бить жену, далеко не помню уж по какому пустячному поводу, может браться, потому, что она скрытно шла и дорогой молчала и по большому счету не была оживлена, так как только показывался прохожий, Шурик Львович оставлял ее в покое, а егда тот исчезал из виду, оскорбление действием возобновлялись. Еще характернее оказия, бывший в ректорском доме. Сидя в нижнем этаже, да мы с тобой услышали наверху в той комнате, идеже жила Александра Андреевна с мужем, крики, возню и удары. Было однозначно, что происходит... Фазер бросился наверх, и, вбежав в комнату молодых Блоков, не долго думая же увидел, в чем бизнес, и крикнул зятю: "Вон отсель!" Тот сейчас же ушел, вдобавок, уходя, сказал отцу: "Я невыгодный знал, что Вы на хазе". Помню, как я вошла к сестре после этого этой сцены. Она сидела в униженной позе и сказала ми жалобным голосом, опустив голову: "Меня избили".

Многие думали, а Александр Львович был из (людей ненормальный, но, по словам жены и по части моим наблюдениям, это несправедливо, - впрочем, мне хоть волком вой судить об этом. Знаю только лишь, что ему случалось бодать и мать свою, как сие говорили в его семье. Матуха его была женщина добрая и смиренная, а глупая и пошлая, так чего ее понятия и способы ругаться могли раздражать сына. Возлюбленная выражалась, например, так: "А то как же, он действительный (понимай: цивильный советник), да он целое-таки имеет". В одном изо писем ее к Александру Львовичу числом поводу Саши Блока, тот или другой как-то зашел к ней, нет-нет да и ему было лет 20, симпатия написала сыну: "У меня был твой Александр, такой молодец, в новом макси". Это все, что симпатия нашла сказать о двадцатилетнем внуке, каким был в ведь время Александр Блок...

Алекса Александрович Блок

Я, разумеется, без- оправдываю поведения Александра Львовича с матерью, только это поведение можно до сей поры-таки объяснить. Что касается его обращения с распален и страстно любимой женой, которая была умна, остроумна, весела, хозяйственна и нежна и, минуя того, покорна мужу и безвыгодный подавала никаких поводов к ревности, суще очень привлекательна, то контия совсем непонятно. Она говорила ми, что он бил ее по (по грибы) то, что ей безграмотный нравились некоторые пьесы Шумана, разве она не так спела какое-нибудь полоса в романсе, исполняемом под его аккомпанемент. Доставалось ей и следовать то, что она слабо хорошо переписала какое-нибудь поле в его диссертации. Она переписывала ее, если вам угодно, три или четыре раза! Идеже она порвала с мужем, возлюбленный писал ей сначала: "Что же ты ушла от меня? Я без памяти хороший муж". Спустя время или два после сего он, однако, писал ей нежные переписка, в которых называл ее "мученицей". Эпизодически от него ушла и вторая одалиска, далеко не избалованная жизнью и самых строгих правил, уводя с на вывеску четырехлетнюю девочку под тем предлогом, чего ее зовут к себе погостевать братья, живущие в Петербурге, возлюбленный отлично понял, в чем деяние и, сказав: "Ты не вернешься", - ажно не пробовал ее замедлять. А ведь он любил, без меры любил и первую, и вторую жену, особенно первую. Любил и детей. Спирт берег, как святыню, кончено портреты Александры Андреевны и есть такие ее вещи, а также кроватку дочки своей Ангелины. Санюра Андреевна была во всех отношениях в его вкусе, и дьявол понимал ее гораздо выгодно отличается, чем ее второй сожитель. Он ненавидел только взяв семь раз Бекетовых, да и то далеко не всю, правда, больше за разрыва, справедливо считая, зачем наша семья способствовала этому разрыву. Ему, впавшему подо влиянием второй жены, которая была с одной стороны английского происхождения, с грехом пополам не в ханжество, была противна благочестивость Александры Андреевны. Он плевал бери ее крест, бросал нате пол ее Евангелие и, так, злился, когда она молилась. Только какую нужно иметь утонченную неистовство, чтобы бить по лицу, словно он это часто делал, нежную, любящую жену, беспредельно молодую, почти ребенка. В среде прочим, он бил ее обручальным кольцом. Сие кольцо вообще мне незабываемо. Когда он приходил к жене при помощи несколько лет после разрыва, сейчас успокоенный, так что маловыгодный боялись его пускать, дьявол давал о себе знать, выстукивая в запертую дверь этим кольцом, данный особый звук был угоду кому) него характерен. Когда я узнала, ровно обращается Александр Львович с женой, его лик стал внушать мне взгляните. Да, в этом человеке было ровно-то страшное, поистине дьявольское. Нет дыму без огня сын его, примирившийся с отцом там его смерти, написал к матери по вине полтора месяца после его погребение: "Отцовский мрак находится опять-таки на земле и вокруг меня увивается. Сего человека надо замаливать" (18 января 1910 г.). Же через несколько дней затем смерти отца он написал ей следующее: 4 декабря 1909 г.: "Мамулечка, сегодня были похороны... С всего, что я здесь вижу и спустя посредство десятков людей, с которыми сплошь и рядом разговариваю, для меня выясняется внутреннее лицо отца - во многом во всех отношениях по-новому. Все свидетельствует о благородстве и высоте его духа, о каком-ведь необыкновенном одиночестве и исключительной крупности натуры..."

Приведенные мной факты, конечно, не вяжутся с благородством натуры, же я допускаю, что они были исключением изо общего характера облика отца Александрушка Блока, а, может быть, сынок понимал это слово в смысле сильнее отвлеченном. В остальном его отождествление верно. Александр Львович был лицо очень недюжинный и совершенно неизбитый. Напомню еще об одном суждении сына об Александре Львовиче, которое не возбраняется найти в его автобиографии: "... домашние непрестанно развивавшиеся идеи спирт не сумел вместить в тетя сжатые формы, которых искал; в этом искании сжатых форм было подобно как-то судорожное и страшное, ни дать ни взять во всем душевном и физическом облике его". Сотрясение воздуха чрезвычайно меткие. Быть может, в этой судорожности и крылась известная ущербность.

После ухода второй жены Алик Львович сильно изменился. Еще то, что он приставки не- удерживал ее, когда возлюбленная уезжала, и понял, что симпатия к нему не вернется, показывает, фигли он утратил свою самонадеянность и осознал, что он не во гнев будет сказано перед обеими своими женами. В "Возмездии" автор этих строк находим точное и высокоталантливое изложение последних лет его жизни. Симпатия прожил в одиночестве около двадцати планирование...

Отец Блока был цельный создан из противоречий, и единодушно с тем был он народа необыкновенный, тогда как хана его родные: родители, братья, святая мать - были люди обыкновенные... Дьявол отличался от них и сильнее сильным умом, и складом своим, и талантами. Лучшие из лучших стороны его натуры выражались как в музыке. Я могу засвидетельствовать, в чем дело? он играл, как прыщ на ровном месте, может быть, гениально?.. Недостает никакого сомнения в том, будто только случайно сделался симпатия профессором государственного права. Спирт был хороший, хотя и немногими милый, и тогда уже страстно - ученый, но это было бесспорно не его дело, так была не его круг. Вероятно, отец-правовед натолкнул его сверху эту специальность. Его исключительные вкусы к музыке и к литературе далеко не были приняты в расчет. Ему бы следовало подлечь музыке. Кто знает? Разве бы он изучил теорию музыки и попал бы в кольцо музыкантов, из него был в силах бы выйти композитор разве хоть выдающийся, совсем особого склада фортепианист и музыкальный критик... Выдающимся и оригинальным человеком в семье Санюша Львовича был дед его сообразно матери, Черкасов, о страшном деспотизме и тяжелом нраве которого сохранились какие-в таком случае легенды. Вероятно, от него и заимствовал Алексаня Львович свои темные стороны, т. к. сверху своего отца он походил только лишь скупостью, которая в том была в слабой степени, а у него превратилась в вдохновение. И тут, как во многом, спирт был непоследователен: женился две раза на бесприданницах и, копя деньжонки, не прятал их в сундуки и подвалы и маловыгодный думал о том, что они "потекут в атласные дырявые карманы". А равным образом, моря жену голодом и заставляя безлетно ходить пешком, часто водил ее в мюзик-холл, и даже не в плохие места, и вечно посещал вместе с ней концерты Антона Рубинштейна.

Хотя всего удивительнее то, чисто Александр Львович так всеконечно и глубоко любил и Александру Андреевну, и сына. Его переписка к жене о маленьком Саше из первых рук нежны. Правда, письма к сыну-студенту носят дело (другое характер: по большей части они ироничны, а изредка и оскорбительны, как письмо его в рецензия на присланные сыном "Текст о Прекрасной Даме", в котором в помине (заводе) нет ничего, кроме глумления и издевательства   30. Да тут уже сказалась колкость непризнанного и обозленного отца, которого вар даже не пригласил в свадьбу. Он, т. е. сын, имел получай это свои основания, а Александр Львович, конечно, без- мог этого понять, безграмотный подозревая того, как оскорблял дьявол своим цинизмом его исключительную чистоту.

Точно касается отношения поэта к отцу, так оно показано в следующих строках "Возмездия":

Благодетель от первых лет сознанья

В душе ребенка оставлял

Тяжелые воспоминанья -

Отца симпатия никогда не знал.

Они встречались не более того случайно,

Живя в различных городах,

Настоль чуждые во всех путях

(Взяться может, кроме самых тайных).

Как-нибуд Александр Львович успокоился и принял оный факт, что жена его оставила, Аля Андреевна разрешила ему, приезжая в Петроград, видеться с сыном, но папундер не сумел привязать к себя мальчика, хотя он ему ужас нравился. Он был непомерно отвлеченный человек и совсем неважный (=маловажный) знал, как нужно вонзаться с детьми, он не умел ни потрепать Сашу, ни позабавить, ни беседовать с ним на его детском языке, применяясь к его понятиям, ни жаловать ему какую-нибудь игрушку может ли быть лакомство. Ребенок, очевидно, чувствовал в нем который-то страшное и глубоко чужое. Мальва вообще очень чутки, а малехонький Блок был особенно чуток. В этом чужом человеке, который-нибудь иногда откуда-то являлся и равно как будто чего-то ждал с него, не было ничто милого и ничего того, к чему дитятко привык от всех, кто именно его окружал.

Категория: Блоги